Однажды пригласили меня на Алтай. Это был конно — рафтинговый тур. Не совсем обычно было то, что вел нас местный охотник своими заповедными тропами. Поначалу я постоянно приставал к нему по поводу этих самых потаенных звериных троп и постоянно слышал бурчание в ответ: «Погоди, не суетись — сам все скоро увидишь.» Мне казалось при этом, что наш небольшой отряд продирался сквозь буреломы и непролазные таежные чащобы. Собственно так оно и было, и о тропах оставался только помин.

В ответ на его неожиданную реплику — ну вот, мол, вышли на дорогу, я стал вертеть головой озираясь кругом, ища взглядом пресловутую дорогу. По моему сугубо городскому опыту, это должно было-бы быть то место, где ходят люди, передвигается какая-то техника, вобщем масса оставленных следов. Я же понимал, что в тайге не до асфальта. Но ничего этого я не нашел, только еле заметные стежки, вьющиеся меж вековых кедрачей и зарослей богульника, который нас лакомил своими ягодами в изобилии. Эти стежки были настолько эфимерные, что казалось они оборвутся и исчезнут за первым — же изгибом, но ничего-себе довольно бодренько мерцали и призывно манили дальше.

«Если они считают это дорогой, как-же я мог их тропы определить?»-резюме было настраивающим на иной лад.